Белофинны не ожидали танка. Неслыханным показался им этот дерзкий бросок. Этим, вероятно, об'ясняется их замешательство и то, что дорога вдруг оказалась тихой и безопасной. Однако несколькими минутами позже шквал огня обрушился на танк. Навстречу ему, сзади, сбоку, справа, слева – отовсюду неслись снаряды, мины, пулеметные очереди. Казалось, все на пути было полно огня, казалось, стреляют деревья и камни, взрывается земля под гусеницами.

Все это слышал Михаил Данилов – молодой командир танка. Все это видел, прильнув глазом к оптическому прибору, и все это вместе было ощущением боя, в котором сельский учитель Данилов участвовал впервые. В первый раз встречали лицом к лицу противника механик-водитель Иванов – московский шофер, башенный стрелок Дмитрий Мамонтьев – зоотехник и Никандр Залетаев – юноша, давно мечтавший о военной профессии. И вот теперь они оказались вместе. Они шли по вражеским тылам, полные решимости, уверенные друг в друге и в своем танке. Высоко стояло солнце в безоблачном небе, но в танке тускло и прерывисто мигал огонек электрической лампочки. От удара в броню вздрогнула и замерла стрелка часов на приборной доске водителя. Часы остановились. Водитель Иванов заметил это много позже. Никандр Залетаев, сидевший рядом с водителем, словно врос в пулемет. Он поливал дорогу свинцом, а в ответ ему начали бить пушки.

Как перископ над подводной лодкой, появились над танком и исчезли оптические приспособления. В какое-то мгновение нужно было все увидеть, заметить и запомнить. В такое мгновение и увидел пушку в лощине башенный стрелок Мамонтьев. Это была последняя минута жизни для вражеского орудия.

Зажатый с обеих сторон мелколесьем, полоской едва вмещавшей его дороги, шел все вперед и вперед даниловский танк. Залетаев чувствовал, как нагревается пулемет. Командир и башенный стрелок били по лесу картечью и осколочными снарядами. По обочинам дороги стояли финские грузовики с боеприпасами. Под сосну забрался небольшой грузовичок. Спасаясь в лесу, финские артиллеристы бросили на дороге зарядные ящики, и все это сметал на пути огромный танк.

Временами Данилову казалось, что его заманивают в ловушку. В эти минуты он вспоминал товарищей, бесстрашно поддерживавших пехоту, и спокойствие возвращалось к нему. Чуть склонившись к микрофону переговорного аппарата, он уверенно и неторопливо командовал, указывая путь к цели. Теперь уже в поле зрения появились грузовики финской пехоты.

Они взлетали на воздух под губительным огнем танкистов. Мотоциклисты, скрываясь за придорожными валунами били по танку в упор из мелкокалиберных пушек. Самокатчики бросили на дороге новенькие велосипеды и ушли в лес. Открылся путь к высоте, которую еще рано утром указывал Данилову на карте старший лейтенант Смирнов.

Перевалив через высоту, Данилов снова почувствовал тревогу. Он не знал что ожидает его на обратном пути, но догадывался, что нелегкое им предстоит возвращение. Так оно и было. Противник готовил встречу одинокому и дерзкому танку, осмелившемуся забраться в глубь его расположения.

Танковая броня почти не поддавалась снарядам, оставались только вмятины. Все это учли белофинны и решили хитростью уничтожить советский танк.

На дороге неожиданно оказался мешок, видимо, наполненный фугасами или минами. Об'ехать его не было возможности. Иванов замедлил ход, пропустил мешок между гусеницами. Отвечая на выстрелы и громя огневые точки противника, танк возвращался обратно на исходные позиции.

Снаряд попал в пулемет Залетаева, и пулемет умолк. У гусеницы непрерывно разрывались мины. Непослушен стал тормоз бортовой передачи. Потом танк высоко подпрыгнул и встал.

– Машина подбита! – крикнул в микрофон Иванов.

Но машина была жива. Нет, она не была подбита. От сотрясения испортилась лишь коробка передачи и механически заклинилась на первой скорости. Теперь танк шел очень медленно, и в раскаленную броню его стучала смерть. Белофинны обнаглели. Они бросили в трансмиссию бутылку с горючим: уже загорелся мотор. Иванов прибавил газ. Быстро завертелся вентилятор, разбрызгивая мельчайшие частицы бензина. Огонь, лишенный питания, стихал. В это время по танку били орудия прямой наводкой – так, что искры летели в лица четырех смельчаков. Танк наполнился дымом, и Мамонтьев напрасно пытался включить башенный вентилятор. Тот не работал.

Снарядом отбило кусок маски. Следующее попадание было в обтекаемую левую часть. Иванов почувствовал сильную боль в ноге. Враги снова стали бросать бутылки с горючим. Снова загорелся мотор. Данилов заметил, что легкие вражеские пушки скрываются за двумя грузовиками, и несколькими меткими снарядами накрыл грузовики.

Уже близок был исходный рубеж. Старший лейтенант Смирнов поспешил навстречу своим храбрым друзьям. Он свернул с узкой дороги в лес, пропустив даниловский танк и, охраняя его, пошел сзади. Финны вынуждены были отступить. Был на исходе пятый час боя...