Страница за страницей — пепелища и развалины Польши, бомбардировки английских , городов, разбойничье нападение на Норвегию, захват Бельгии, Голландии, оскорбление национальной чести и достоинства Франции.

Название книги — «Вооруженные силы». Она рассказывает о многих интересных, неизвестных нам доселе деталях. Вместо триумфального гимна немецкой армии, какой хотел создать редактор издания, к читателю прорываются громкие голоса замученных фашистами людей, героизм погибших в борьбе с германскими захватчиками.

Этого, наверное, не желали ни Карл Фишер, подготовлявший книгу к печати, ни главное командование немецких вооруженных сил, издавшее серо-зеленый том. Книга, вопреки желанию немцев, стала одним из тягчайших обвинений фашизму.

«18 дней истории мира» — так называет Карл Фишер первый раздел. Восемнадцать дней — и Польша превратилась в развалины и пепелища.

Бесконечные подробности, как все это произошло.

Мы все, поляки, помним оборону Вестерплятте. Помним, с каким трепетным волнением ждали оттуда известий. Восемь дней группка людей, окруженная со всех сторон немцами, отрезанная от страны, лишенная поддержки и помощи, сражалась в Данциге на своем посту. Несколько раз в день по радио приходили известия: Вестерплятте держится! Вестерплятте защищается. С затаенным дыханием люди ждали: отзовется ли еще раз радио, будет ли еще раз услышан голос героических защитников последнего данцигского форпоста.

Сегодня мы имеем возможность узнать, как это выглядело с немецкой стороны.

«Наш корабль находится в 100—200 метрах от Вестерплятте. Как будто всех нас подбросило. Огонь! Могучие залпы орудий раздаются вслед за командой. Снаряд за снарядом вылетает из жерл. Впечатление такое, будто грохочут громы в аду. Огромные, тяжелые черные тучи дыма поднимаются над Вестерплятте. Железо, камень, щебень и дерево взлетели в воздух. Полыхают яркие огни. Постройки на молах и сооружения доков пылают.

Всего шесть минут длился убийственный огонь. Надо полагать, что на Вестерплятте уничтожено все, что там существовало. Приданная кораблю штурмовая рота ворвалась через разбитую стену в лес полуострова. Ружейные выстрелы, бешеный, пулеметный огонь, взрывы ручных гранат.

Нервный огонь пулеметов с позиций неприятеля задерживает штурмовой отряд. Мы готовимся к новому наступлению. К бою, орудия! И снова резкий звук сигнала: огонь! огонь! Так еще не гремели орудия даже в сражении у Скагеррака.

После каждого выстрела можно наблюдать, как снаряды разрываются среди листвы деревьев, поражают польских стрелков.

Казалось бы — конец. Ведь мы знаем, что там, на Вестерплятте, весь гарнизон состоит из 300 человек. Триста человек...».

Дальше автор воспоминаний пишет: «Борьба длится целыми днями. Пикирующие самолеты и саперы вступают в бой».

300 героев в продолжение восьми дней оказывали упорное сопротивление огромной немецкой силе, исступленно атаковавшей их с моря, с суши и с воздуха.

Так проходит история восемнадцати дней. Целая глава повествует о польском гражданском населении, поднявшемся на борьбу против немецких оккупантов. С ненавистью пишет немец о партизанах: «... С самого начала войны Польша вела военные действия против немецких вооруженных сил не только с помощью своей армии, но также при помощи гражданского населения. ...В результате действий партизан немецкая армия понесла серьезные потери».

«...Нет почти ни одной части немецкой армии, которая в польской кампании не испытала бы на себе действий польских партизан. Долго еще по окончании кампании партизаны в Польше продолжали слое дело. Их одолели при помощи средств, допущенных в таких случаях международным правом».

Какие же это средства? Какое же это право?

Немец повествует просто и четко: «Во всех войнах партизана считали и считают убийцей, он и не имеет права, чтобы на него смотрели иначе».

Просто и ясно! Рядом снимок: немецкий отряд на улице маленького городка. Орудие стреляет в жилой дом: там спрятались партизаны. Второй снимок — немецкий отряд в деревне. Подпись: «Много деревень надо буквально прочесывать, дабы уничтожить польских бандитов, стрелявших из-за угла и куста». И, наконец, третья фотография: «Хотя польские военные отряды давно оставили деревню, стрельба с крыш, из погребов и т. д. продолжается».

Далее следует раздел об обороне Варшавы. О том, как держался город, окруженный со всех сторон морем немецких войск, город, наполовину разрушенный воздушными налетами и артиллерийской бомбардировкой.

Гитлер приезжает в Польшу. Карл Фишер помещает в книжке фотографию: «Фюрер по дороге на боевые линии встречает бесконечныеколонны польских пленных».

Всматриваемся в фотоснимок. Идут польской дорогой, аллеей берез и елей немецкие автомобили. А вдоль дороги шагает колонна людей — длинная, в самом деле бесконечная. Но нет среди этих «пленных» ни одного, буквально ни одного человека в военном мундире. Это — гражданское население, мужчины, юноши, которых угоняют на работы в глубь Германии.

Карл Фишер не имеет больше времени писать о польской кампании. Немецкая армия идет вперед. Немецкие самолеты разрушают английские дома. Кровью заливает немецкая армия Норвегию, давит тяжелым сапогом Бельгию, Голландию, Францию. Кровавая радость людоеда переполняет каждую страницу книги.

В конце тома помещена фотография Гитлера в окружении своих генералов. Читаю фамилии: Браухич, фон Бок, Лист, Рейхенау.

Для архива пригодны уже многие фотографии генералов, победоносно шедших через пожары и пепелища Европы, чтобы закончить свою бесславную карьеру на советской земле. Серо-зеленый переплет книжки — это цвет немецкого мундира, какой мы видим теперь ежедневно не на плечах победителей, а на плечах пленных немцев. Первый том заканчивается на дате: 1 сентября 1940 года. Обещано издание следующего тома, который охватит действия немецких вооруженных сил до сентября 1941 года.

Может быть, этот второй том уже вышел из печати, может быть, в нем помещен анонс о третьем томе, о действиях немецких вооруженных сил до сентября 1942 года?

Третий том будет редактировать не Карл Фишер. Этот том будет редактировать Красная Армия. Она уже редактирует его несколько месяцев. Третий том будут редактировать народы Европы, которым наши победы возвестят о свободе.

Бешенство душило немца, которому пришлось писать о польских партизанах. Но в 1941—1942 гг. немцы очутились лицом к лицу с партизанами Украины, Белоруссии и оккупированных районов России, с партизанами, которые преследуют фашистскую армию, уничтожают ее технику, вырастают словно из-под земли, неуловимые, с каждым днем вое более многочисленные и сильные, имеющие за собой традиции 1918 года, а в сердце — глубочайшую любовь к родине, ненависть к врагу. Немецкое радио объявляет их убийцами и бандитами Их чтят как героев весь Советский Союз и весь мир.

Немецкие орды прошли через разрушенные улицы Варшавы. Но наступила пора, когда, захлебываясь в собственной крови, покрывая землю грудами трупов своих солдат и офицеров, месяцы топчется немецкая армия под Ленинградом и в бессильном бешенстве смотрит на такие близкие и такие недоступные стены города Ленина. Немец жаловался на «упорство и фанатизм» польского солдата. Теперь немцам довелось встретиться с армией, с народом, где не только боец «фанатически упорен», но где «фанатичны и упорны» в защите страны все государство, командование, каждый колхоз, каждая фабрика.

Англичанка Макроберт, у которой три сына летчика погибли в боях с немцами, отдала свое состояние на постройку звена истребителей. Отдала она их Советскому Союзу, советским летчикам. Есть в этом глубокий символ и глубокий смысл. Англичанка-мать почувствовала и поняла, что возмездие за смерть ее сынов в полной мере получат немцы от советских летчиков.

Гитлеровская армия получает сегодня возмездие от красноармейцев. Получает его на всех линиях фронта — и получит его до конца. И за героев Вестерплятте, за женщин Варшавы, за Норвегию, за Югославию, за все злодеяния, совершенные немцами на протяжении последних лет.

Третий том, охватывающий историю гитлеровских вооруженных сил в 1942 году, не будет возвещать о появлении четвертого. Он будет последним.