Па окраине деревни нас остановили. Подбежавший к машине старшина доложил:

— Проезда нет, мост разрушен.

На мосту работало несколько десятков людей в штатском. Одни подносили бревна, другие их обтесывали, третьи укладывали на массивные балки моста. Старшина, руководивший строительством, посоветовал:

— Зайдите, товарищ капитан, в корчму, обогрейтесь. А через час поедете дальше — мост будет готов.

В корчме — небольшом каменном здании в центре деревеньки Хаги — было безлюдно, уютно, тепло. Хозяйка — пожилая, статная женщина в белом фартуке вышла навстречу из кухни, провела нас в передний угол, любезно предложила сигарет, чаю и отдых. Маленький зал был уставлен старыми деревянными столами, в углу приткнулся миниатюрный биллиард. За стойкой, в шкафу, стояла чисто вымытая посуда. Потемневшие от времени картины изображали горное селение, скалистые обрывы, бушующий поток.

Пока мы располагались у старого камина и пили чай, хозяйка Анна Ридель, подсев к огню с каким-то вязаньем в руках, бойко перебирая спицами, стала рассказывать о немцах, часто прибегая к помощи жестов, так как ее запас русских слов был слишком ограничен.

Крохотная словацкая деревня Хаги прилепилась у подножия Татр. Несколько дней назад здесь происходило сражение. Немцы пытались сопротивляться, возлагая большие надежды на горы, но неожиданно наши войска вышли врагу в тыл, и гитлеровцы вынуждены были поспешно уходить горной дорогой. Перед отъездом немецкие солдаты пьянствовали в корчме. Они забрали все вино, зарезали свиней, ходили по домам, выискивая ценные вещи. Всю ночь продолжался пьяный разгул. Гитлеровцы загадили всю корчму, ломали мебель, стреляли в картины. Анна Ридель встала со стула и показала то место, куда стреляли.

Многие жители ушли в ту ночь в горы, спрятались в подвалы, чтобы не попасть на глаза бандитам.

Рассказ хозяйки был прерван звоном бубенцов. К корчме подъехало несколько подвод. В зал вошло восемь мужчин. Они шумно расселись за столами и стали закусывать и обогреваться. Хозяйка спросила: куда они едут? Самый пожилой из них, Юзеф Рачка, крупный мужчина в высокой меховой шапке, что-то ответил ей по-словацки и сказал затем по-русски, обратившись к нам:

— Мы едем к генералу Свободе. Мы слышали, что он воюет здесь с немцами. В Татрах не так уж много дорог, а кто сильно хочет найти, тот всегда найдёт.

На вопрос, зачем они едут к Свободе, он ответил:

— Мы едем туда, где дают винтовки словакам. Мы будем солдатами.

Они проехали пятьдесят километров по горной дороге, и им предстоял еще более длинный и трудный путь в глубь Татр. Шесть лет мечтали они о винтовке, и теперь, когда в их маленькой стране появилось чехословацкое войско, они собрались и поехали искать его, чтобы получить винтовками и стать солдатами-мстителями.

Пока мы разговаривали с добровольцами-словаками, в корчму прибыли новые посетители — жители деревни. Они снимали шапки, говорили по-русски «здравствуйте», садились на лавку и жадно вслушивались в то, о чет говорит советский офицер. Весь их русский лексикон состоял из одного слова «здравствуйте». Переводчиком был Юзеф Рачка, служивший когда-то в австрийской армии и побывавший в русском плену.

Из беседы выяснилось, что все присутствующие слышали о победах Красной Армии, большинство знает имена наших маршалов и с живейшим интересом следит за событиями на фронтах. Хозяйка корчмы вынесла из своей комнаты и положила на стол небольшой сильно потрепанный атлас. До войны ее сыновья ходили с ним в школу.

Этот старый школьный атлас — реликвия деревни. В длинные зимние вечера сюда приходили на огонек, чтобы посмотреть на карту, узнать новости войны и унести домой огонек надежды. Атлас прятали от полиции и от немцев. Здесь, в глуши гор, в стороне от больших дорог, по-новому изучалась география. Тут, в деревенской корчме, словаки следили за событиями на русской земле.

Вот хозяйка раскрывает карту Европы, и мы видим отметки карандашом: Сталинград, Курск, Севастополь, Киев, Львов. Каждая победа Красной Армии аккуратно отмечалась на карте в словацкой деревне Хаги.

— Мы знаем о салютах Москвы, — сказал Юзеф Р атака. — Для нас это тоже праздник.

Он открывает карту Германии и начинает расспрашивать о последних событиях. Все сгрудились у атласа. В корчме стало тесно и тихо. Юзеф переводил каждую фразу. Название каждого города, взятого нашими войсками, повторялось по нескольку раз. В конце беседы старый крестьянин с пышной шевелюрой седых волос что-то долго и горячо говорил нашему переводчику. Выслушав его, Юзеф перевел:

— Он говорит, что много лет был солдатом и знает, что такое война. Он говорит, что русская армия сильнее немецкой, потому что на ее стороне правда. Когда человек отстаивает справедливость, он становится непобедимым. Он просит передать благодарность деревни Хаги русской армии и ее вождю Сталину.

Прощаясь, жители деревни просят подарить им на память портрет товарища Сталина. Мы оставили им на память также свежий номер «Правды», о которой они тоже знали и слышали.

На улице всё еще валит снег. Ветер с гор усилился, обещая к ночи сильную метель. С горного перевала на подводе приехала группа бойцов. Они говорят:

— Вверху снега еще больше. Дорога заметет. Машины стоят. Проехать можно только на подводе.

Проезжая по деревне, мы встретили десятка людей с лопатами. Они шли на расчистку дороги. Мост на окраине Хаги был уже готов, по нему проходили подводы с боеприпасами и продовольствием. Лошади утопали в снегу. Жители деревни помигали бойцам в наиболее трудных местах. Они делали это спокойно и деловито. Красная Армия была для них родной, — она шла через эти горы, через снега и метели, добывая им долгожданную свободу.