Сталин стоял на трибуне. Мы жадно вглядывались в человека, на плечи которого была возложена историческая задача преобразования России и такая же великая задача защиты того, что было создано народом на протяжении четверти века. Седой ветерок тронул волосы этого человека, такого знакомого каждому в нашей стране и во всех странах мира.

Дрогнуло в развешенных усилителях звука, и Сталин начал свою историческую речь. Это было в 7.30 вечера 6 ноября 1941 года. Словами, простыми и ясными в своей логике, он сказал всему народу о том, что является предметом его, народа, чаяний и надежд. На нашу страну напал враг, изобретательный в деле уничтожения, вооруженный в изобилии совершенной техникой, коварный в деле предательства и обмана. Мы приняли на себя всю тяжесть его удара, и это стоило нам многих жертв и большой территории. Враг захватил почти всю Украину и Белоруссию, мы деремся сейчас с ним в Донбассе, на подступах Ленинграда и Москвы.

Сталин говорил, и простая, ясная сила его речи покоряла этот притихнувший зал. Усилители звука трубно передавали его голос, как голос истории. Враг ошибся, рассчитывая одним ударом покорить нашу страну, как он привык это делать в Европе. Силы нашего народа только приведены в движение. Грозу наших танков враг только почувствует. Наше будущее в наших руках, и враг торопится, потому что время – его противник.

Наступала пауза, нужная оратору, и живой тембр усилителей еще звучал эхом последних слов знакомого сталинского голоса. Командиры армии, командиры производства, интеллигенция Москвы – сотни людей прикрывали рукой глаза, чтобы ничего не пропустить в этой речи.

Мы привыкли, что слова Сталина намечают пути и определяют эпоху. Но, может быть, никогда эти слова не воспринимались нами со столь огромным волнением, как никогда, может быть, не было более сложных исторических дней за всю нашу послереволюционную историю. Ни один народ в мире не выдержал бы такого удара. Ни один народ в мире после потери такой большой территории не был бы в состоянии не только наносить удары противнику, но даже продолжать войну.

Мы не только в состоянии продолжать эту войну, по наши удары становятся все сильней, наши боевые пополнения только развертываются, мы с уверенностью смотрим в наше будущее, ибо наше дело правое и мы победим.

Темная вечерняя Москва лежала за стенами этого притихнувшего зала. Жаль, что не вся Москва могла увидеть, как поднялась воодушевленная, устремленная к трибуне масса, как люди становились на стулья, чтобы лучше разглядеть великого человека, – но Москва и вся страна по шуму в громкоговорителях ощущала волнение, охватившее зал, и всю необычность и величественность этого исторического собрания.

Придут годы – мы будем праздновать наши годовщины, как это было недавно, в освещенном городе, которому не грозит никакая опасность. Но те, кто слушал в этот исторический вечер Сталина, тот никогда не забудет уверенность в его голосе, надежду, которую он укрепил в этот вечер в великом народе, прифронтовую Москву и счастье жить и работать на пользу родного народа в дни его величайших испытаний.