«Наш батальон занимал участок обороны невдалеке от озера. Снабжение было исключительно скудным: мерзлая картошка каждый день. Мы предпринимали разведывательные действия. Это стоило нам больших жертв. Число могил беспрерывно росло в результате непрекращающегося огня русской артиллерии. В лесу хозяйничали русские. Они нападали на наши обозы и конвои, держали под обстрелом наши коммуникации. На рассвете начался бой. Он был коротким, но очень жестоким. Всюду кровь и стоны раненых. Напор русских усилился. Мы оставили одну деревню, бросив имущество и продовольствие. С собою захватили только легкие вещи. Лошадей и пленных расстреляли. С большим трудом укрепились на новом пункте. Но русские снова не давали покоя. Опять отступили, оставив имущество и боеприпасы. Наше отделение двигалось за командиром батальона. За нами все роты.. Поджигательная команда отходила последней. Батальон шел по снежной целине. Русские преградили нам путь. Наши винтовки замерзли. Мы лежали на открытом поле. Пальцы застыли. Русские усилили огонь. Многие наши солдаты вышли из строя. Мы несли огромные потери. Под натиском русских снова отступили. Раненых оставили в снегу. Каждый спасал свою жизнь, многие побросали все, лишь бы оторваться от русских. Нас окружили. Мы заблудились. В лесу к нам присоединилось около 90 человек из других батальонов. Большинство из них обмороженные: им придется отрезать носы, пальцы. Это был самый траурный день в жизни нашего полка».

В заключение обер-ефрейтор Отто Карл приводит следующие данные о потерях немцев: «На 3 января 1942 года в батальоне было; офицеров –12, унтер-офицеров – 79, рядовых – 558.

30 января в батальоне уже насчитывалось: офицеров – 5, унтер-офицеров – 35; рядовых–146.

В последние дни в батальоне осталось: офицеров – 0, унтер-офицеров – 5, рядовых – 27».

«Такая же участь постигла и другие батальоны 415-го полка», – заключает Отто Карл.