Вновь перед нами проходят образы Невы, обрамленной кораблями доблестного Балтийского флота. И перед окнами Эрмитажа — ставшая нам вдвойне родной «Полярная звезда». И на льду — фигурки людей с «блокадными» санками. И гордо высится на Сенатской площади необычный силуэт скрытого громадным чехлом памятника основателю великого города.
Затем следуют листы, переносящие нас в залы музея — опустевшие, но не утратившие своей величественности и красоты.
Длинная вереница подвалов Зимнего дворца и Эрмитажа, обозначенных отныне памятными номерами бомбоубежищ, — подвалы, где художник зарисовал людей, не желавших покинуть родной город и свой музей в годину испытаний.
Это они сделали так, что, несмотря на нею лютую ярость, на всю злобу гнусного врага, сегодня нерушимо стоят величественные колонны, стены и своды, и наступает день, когда эти залы вновь примут под свой кров заботливо хранимые нашим народом сокровища мировой культуры.
Автор этих рисунков действительный член Академии архитектуры А. Никольский в тяжелые дни блокады жил в одном из бомбоубежищ Эрмитажа и принимал прямое участие в обороне города и величайшего нашего музея, предоставившего ему временный кров.
Мы с волнением перелистывали альбом, отдельные листы которого я видел, когда они только что выходили из-под карандаша художника. Мысль о понесенных утратах невольно еще давила сознание, когда разнеслись звуки самой радостной мелодии — мелодии, каждая нота которой в эти годы особенно волнует всех советских людей, — волнует, как предтеча доброй вести.
Прозвучал последний салют, возвестивший полную победу, полное торжество нашего правого дела. И скорбь о понесенных утратах сменилась великим торжеством и гордостью за нашу родину.