Взрыв моста был вызван необходимостью.
Неделей раньше, когда линия фронта пролегала на восток от реки, мост находился в тылу оккупантов. Он представлял собой огромную – диаметром в два человеческих роста – железобетонную трубу для стока воды. По ней, пересекая реку, проходил большак – дорога, соединявшая захваченную гитлеровцами железнодорожную станцию с городом, который был превращен ими в узел сопротивления.
Возле моста дорога была перерезана нашими войсками. Они окружили город. Разрушив систему огневых точек противника, наши передовые части достигли городских окраин. Начался уличный бой.
Разведчики, возвратясь, сообщили, что по дороге вторые сутки скрытно движется от станции к городу колонна фашистских танков. Очевидно, предупрежденные о подкреплении немцы надеялись удержаться в городе до подхода танков и при их поддержке перейти в контратаку.
Следовало опередить врага. Узнав, что колонна отстаивается в одном из перелесков на расстоянии суточного перехода от моста, командир части, подошедшей к городу со стороны большака, приказал саперам взорвать мост. Исполнение этого приказа было поручено комсомольцу сержанту Михаилу Князеву и его взводу.
В сумерки одиннадцать человек, отобранных сержантом из числа заявивших о своем желании принять участие в рискованной операции двинулись в путь. Впереди простиралась оккупированная немцами территория, в глубь которой и предстояло проникнуть саперам. Свернув с большака, они гуськом пошли через равнину и в полночь выбрались на берег реки.
Мост высился продолговатым силуэтом поваленной башни. Неподалеку от него смутно выступали из темноты ряды скрещенных кольев, опутанных проволокой. Между проволочными заграждениями и местом, где приостановились саперы, лежала пустошь, то и дело освещавшаяся ракетами.
Наценив наушники, соединенные с миноискателем, Князев направился к проволочным заграждениям. Не доходя до них, он пошарил миноискателем и взмахом руки подозвал товарищей.
– Есть одна! – шопотом сказал он и, подняв плоский диск противотанковой мины с выпучиной в центре, передал ее ближайшему бойцу. – Неси, пригодится...
В это время над мостом взметнулась ракета.
– Ложись, ребята! – крикнул сержант и повалился на землю.
Саперы последовали его примеру.
Ракета скользнула за реку. Мгла снова сгустилась.
– За мной! – прозвучал приглушенный голос Князева.
Саперы поднялись, но тотчас же опять прилегли, пережидая, пока догорит очередная ракета.
– Подайте мины и взрывчатку. – распорядился сержант, как только свет погас. – Всем лежать здесь, а в случае обстрела прикрыть меня огнем. Если не вернусь, каждый пусть исполнит свой долг до конца. Мост должен быть взорван!
Куском шнура Князев прикрепил мины к ящику со взрывчатым веществом, взвалил груз на спину и, вспоров ножницами проволоку, ползком переправился на ту сторону пустоши.
Он полз, припадая к земле. Ветерок по временам доносил перекличку фашистских часовых. Один из них. облокотясь на перила моста и отогревая стынущие ноги, топтался над головой у Князева. Можно было различить барабанный ритм песни, которую он напевал.
Цель была рядом. Князев скользнул с бугра прямо в широкое жерло туннеля и прислушался. Заглушённый массивными стенами, голос часового был попрежнему спокоен.
«Пропел фриц все на свете», – подумал сержант и, освободясь от груза, достал спичечный коробок. Тихо чиркнула спичка. Пальцы уверенно поднесли ее к шнуру. Синеватый огонек пополз в одну сторону, Князев – в другую, прочь от моста.
Оглушенный взрывом, подхваченный у самых кольев воздушной волной, он смаху свалился на колючую проволоку.
– Товарищ сержант, – ползя к нему, встревоженно шептали саперы, – вы живы? Ранены? Слышите: мост взорван!
Чьи-то сильные руки сняли сержанта с проволоки.
– Все в порядке, ребята, – тихо ответил Князев. – А теперь ходу! Поднажмем, пока немцы еще не очухались...
И он повел саперов проторенной тропой через пустошь.
На рассвете им удалось благополучно вернуться в свою часть.
Князев тотчас явился в штабную землянку.
– Разрешите доложить, товарищ начальник штаба?
– Докладывайте.
И сержант отрапортовал о выполнении задания,
– А вот у лейтенанта другие сведения, – проговорил начальник штаба.
Князев удивленно посмотрел в угол, где сидел командир пешей разведки.
Тот подтвердил слова майора. Посланные для выяснения результатов взрыва разведчики вернулись в часть незадолго до прихода саперов. По данным разведки, взрыв не дал желаемого эффекта. По одной уцелевшей продольной стороне моста вполне могли переправиться танки.
– Надо найти выход, – сказал начальник штаба, ободряя Князева. – Машины противника прибудут к мосту не раньше полуночи. Охрана его, несомненно, усилена, и немцы настороже. Но есть такая возможность...
И он растолковал сержанту план операции.
...Вечером того же дня саперы опять ушли за линию фронта.
Путь, намеченный Князевым, совпадал с прежним до берега реки. Двигаться дальше вдоль берега было бы безрассудно: немцы простреливали всю площадь вокруг моста. Разноцветные струи пулеметных трассирующих пуль брызгали в темноту ночи, их прорезали желтые вспышки минометных выстрелов.
Напуганные недавним взрывом, гитлеровцы зорко стерегли мост. Они расположили с обеих сторон его двойную цепь часовых и выдвинули на большак минометы. Взвиваясь под самые тучи, ракеты освещали местность до изгиба реки, где на откосе залегли Князев и его товарищи.
Саперы долго изучали обстановку. Судя по направлению трассирующих пуль, провал под трубой и непосредственные подходы к мосту оставались вне обстрела. Часовые не обращали внимания на реку. Они были убеждены в том, что ни одно живое существо не в состоянии преодолеть крутизну склонов.
Другого пути к мосту саперы не видели. Важно было не мешкать.
– Спускаться! – скомандовал Князев. – Проберемся там, где противник не ожидает нас.
Саперы друг за другом сползли по склону на дно ущелья. Продолговатое тело перекинутой через реку огромной трубы висело над ними.
По знаку сержанта они придвинулись к стене обрыва.
– Давайте штыки и веревку, – приказал сержант и пояснил свой замысел. – Штыки и шесть трофейных тесаков – это семнадцать ступенек. Хватит! Лезть по очереди за мной...
Вонзая штык в трещину, Князев на руках подтягивался к импровизированной ступеньке, обвивал ее веревкой и долго искал равновесия. Чем выше он поднимался, тем труднее было балансировать на узкой опоре штыка и, выпрямляясь во весь рост, шарить руками по стене обрыва. Нащупав щель, годную для штыка, сержант ладил следующую ступеньку.
Саперы карабкались вслед за сержантом, передавая друг другу ящик со взрывчатым веществом. Шорохи, не слышные на мосту, но невыносимо громкие для обостренного слуха саперов, вынуждали их настораживаться пуще прежнего и замирать на месте. Мысль о возможности засады на вершине обрыва не покидала людей. Достаточно было часовому сразить пулей сержанта, чтобы тот сшиб своим телом остальных и в смертельном падении увлек их на дно реки.
Но вот, наконец, Князев ухватился за острый край расщелины у входа в трубу, последним рывком подтянулся и, приняв от ползшего вслед за ним товарища ящик, лег на площадке откоса.
В ту же секунду раздался хриплый окрик:
– Вер ист дорт? (Кто там?)
Сержант не шелохнулся. Томительная пауза, и немец удалился, приняв шорох за порыв ветра. Снизу, предупреждая Князева, дернули за веревку. Он быстро сладил петлю, накинул ее на выступ глубоко вросшего в землю камня и, склонясь над обрывом, поднял второй ящик.
– Забирайте штыки, я спущусь по веревке. Ждите меня у излучины, – приказал сержант и поволок оба ящика в туннель.
Самое несложное было и самым рискованным: поджечь шнур. Огонек синеватой змейкой снова пополз к запалу, а Князев, – к выходу из трубы. Ощупью он отыскал веревку и стал спускаться по ней на дно ущелья. Раскачиваясь над провалом, Князев услышал раздражающее гудение. Сомневаться не приходилось: к мосту шли фашистские танки.
– Не проскочат! – решил он и торжествуюше прошептал:
– Не выйдет, фрицы, не выйдет!
Он спрыгнул на землю и бросился к излучине, за которой река сворачивала на северо-запад, к озеру, воспетому в древних русских сказаниях.
Грохот взрыва догнал Князева на полпути. Оборотясь на бегу, сержант успел разглядеть багровый столб пламени над ущельем и летящие в воздух обломки железобетонной трубы.
Мост рухнул.
...Через неделю фашисты были отброшены за реку, и мост в несколько ином виде возник заново. Его возвели саперы, ибо в этом заключался благородный смысл их двойного ремесла – разрушителей и созидателей.