Мы все помним тот незабываемый декабрьский вечер, когда советское радио возвестило о провале плана немецкого командования захвата Москвы. Стоя у репродукторов, мы, затаив дыхание, ловили каждое слово диктора.

Наши войска только-что вступили в село. Развалины. Обуглившиеся печные трубы. Там и здесь валялись трупы в землисто-зеленых немецких мундирах. На дальней околице гремели выстрелы. И вдруг красноармейцы услышали звонкий смех ребенка. Он был неправдоподобен – детский веселый смех среди ада разрушения, пронзительного свиста пуль. Бойцы переглянулись, и молодой лейтенант распахнул дверь избы.

Вчера во всех трех партиях второго тура с самого начала разгорелась ожесточенная борьба. Эффектную победу одержал мастер Алаторцев, игравший черными против Юдовича. Юдовичу, разыгравшему старинный английский дебют, удалось выиграть пешку, но затем он играл слишком пассивно и попал под сильную фигурную атаку. Еще один неточный ход, и последовала неожиданная комбинация Алаторцева, в результате которой он выигрывал фигуру или форсировал задачный мат. На 27-м ходу Юдович сдался.

Вечером накануне боя 25-летний комиссар, бывший комбайнер, Александр Вершинин вместе с механиками-водителями осматривал местность. Впереди простиралась снежная целина. Рядом, словно нарочно воткнутый, торчал заиндевевший кустарник. Вдали маячили домики деревни. Там – немцы. Завтра их надо выбить из этого населенного пункта. Такова задача.