В воздушном бою, когда противник под натиском наших истребителей дрогнул и повернул назад, у лейтенанта Сергея Титовка перестали действовать пулеметы. Не было патронов. Истребитель Титовки мчался за самым хвостом «Хейнкеля-111», и летчик зубами скрипел от злобы, от сознания того, что враг безнаказанно уходит из-под самого носа. Летчик забыл обо всем, и руководила им одна мысль: не упустить врага, любой ценой добиться победы. В его руках было единственное средство боя – самолет, и он навел его, как снаряд, на бомбардировщик врага, на огромной скорости врезался в него. От удара «Хейнкель» развалился в воздухе, и вместе с ним полетели вниз четыре трупа немецких пилотов.

Гитлер обещал немецким солдатам быструю и легкую войну. Как эти обещания влияли на немецких солдат, можно увидеть из их писем. Их разочарование особенно возросло после поражения гитлеровской армии под Москвой. Во многих письмах, которые они пишут своим близким в Германию, сказано, что они себя чувствуют обманутыми и что в Берлине не имеют точного представления о мощи и боеспособности Красной Армии и о решимости русского народа вести борьбу до конца.

Человек в овчинном полушубке стоит, сжав в руках винтовку. Рослая его фигура возвышается над заснеженной равниной. Иней опушил шапку, лег на плечи. У него багровое от мороза лицо — суровое, ясное. Сухой огонь горит в его глазах. Он широко расставил сильные ноги, свободно расправил плечи, — человек-воин, герой и знаменосец великой битвы...

Как известно, с наступлением зимних холодов на многих участках фронта активность фашистской авиации резко снизилась. Это было обусловлено тремя основными обстоятельствами. Во-первых, значительно потрепанные в осенних боях, а особенно во время второго наступления на Москву, немецкие авиачасти не могли работать в прежнем темпе. Командованию вражеской авиации нужно было восполнить огромные потери в самолетном парке и еще обновить штаты своих частей, пополнить их летным и техническим составом. А заменить ушедшие на переформирование авиачасти свежими, чтобы иметь прежнее боевое напряжение на фронте, фашисты не могли.

ЮЖНЫЙ ФРОНТ, 26 февраля. (По телеграфу от наш. спец. корр:). На одном из участков фронта в течение некоторого времени в наше расположение вдавался своеобразный язык, который немцы удерживали довольно прочно. Они создали развитую систему обороны. Решив срезать этот язык, наше командование направило две части с востока и запада с задачей встретиться и тем самым ликвидировать позиции противиика, мешающие нашему дальнейшему продвижению.

Наблюдательный пункт минометной батареи. Перед глазами – узкая «ничейная» полоска. Командир батареи Иван Алексеевич Коноков прильнул к стереотрубе. «Ничейная» земля безмолвна: ни движения, ни шороха. Дальше – передний край немецкой обороны, слева – два степных курганчика. Эти курганчики и заинтересовали командира. С утра на них беспрерывная возня, то покажется и спрячется фигура, то вынырнет чья-то голова. Враг обстрелял минометчиков артиллерией и вконец обнаглел. Фрицы решили, что батарея подавлена, и начали подниматься в полный рост, долбить кирками мерзлую донскую землю.

Ночью связного Дементьева вызвал к себе командир. Он протянул два пакета и сказал раздельно и тихо:

— Доставить любой ценой.

— Есть доставить любой ценой. — ответил Дементьев. Он взял пакеты, подальше их спрятал и вышел.

Ночь была темной и мутной, падал снег.

Летчики-истребители Кулаков и Пучков получили задание прикрыть наши наступающие войска. Оба пилота взмыли в воздух с аэродрома почти одновременно и легли на боевой курс. Как только летчики прилетели в район, где предстояла операция, они увидели приближающиеся фашистские бомбардировщики. Воздушные пираты шли эшелонами. Над нашими войсками появились 24 самолета «Ю-87».

Здесь, на фронтовых дорогах Донбасса, с особенной силой ощущаешь неисчерпаемые резервы советского народа, его несгибаемую волю. Нашему многонациональному народу дорога каждая пядь советской земли. Люди различных национальностей, различных профессий воюют сейчас в донецких полях, нанося врагу сильные удары.

Не каждый рождается снайпером-истребителем, но каждый боец Красной Армии может стать им. Не так давно никто не подозревал, что Иван Веркеев станет героем, известным всей армии.