ГЕРМАНИЯ, ДРЕЗДЕН. Октябрь 1945 г.
На девушке были резиновые боты не голых ногах, с подвязанными проволокой подошвами, и рубище — остатки платья.
— Я ненавидела в тот момент эту сытую немку. Злоба душила меня, — вспоминала Валя сейчас при нашей беседе в Дрездене. — Мне хотелось броситься на неё, ударить или дико закричать, чтобы слышали все в этих страшных, молчаливых бараках, что пришли мы, новые, неизвестные нм. Чтобы проснулись бараки. зашумели люди. Тамара больно сжала мне руку, и я опустила глаза. Немка усмехнулась, махнула бумагой, и нам открыли ворота. Мы зашлепали своими замерзшими ногами по жидкой, студеной грязи.