Совершенно отчетливо определился полный разгром венско-братиславского кольца немецких укреплений, длительное время возводившихся на дальних и ближних подступах к столице Австрии. В тактической зоне обороны немцев, имевшей большую глубину, зияют сейчас огромные проломы, а сохранявшиеся некоторое время очаги сопротивления неприятеля в тылу у наступающих уже разгромлены вторыми эшелонами. Само собой разумеется, что братиславская операция войдет яркой страницей в историю наших побед. События развертывались здесь в особо стремительном темпе, и враг ничего не смог предпринять, чтобы сдержать хлынувший поток конницы, танков, пехоты, артиллерии. Сейчас наши войска, действующие на левом крыле фронта, очищают от противника автострады, пролегающие по южному берегу Дуная между Братиславой и Веной. Тяжелая артиллерия, передовые наблюдательные пункты которой выдвинулись к предместьям Вены, начала обстрел позиций противника на окраине города.

Характеризуя военное положение на Западном фронте, лондонское радио на днях отмечало: «В целом можно сказать, что германские войска на Западе так безнадежно слабы и распылены, что не могут помешать беспрепятственному развитию стратегического плана союзников».

…Офицеры соединения генерала Теремова в тесном товарищеском кругу праздновали новую победу — взятие Гданьска. Это молодые пехотные офицеры и вместе с тем это опытные воины. И мы с волнением вспоминаем, что на таком же вот товарищеском торжестве в этом же соединении присутствовали мы два года назад. Офицеры соединения праздновали в тот вечер другую победу — взятие Гжатска. Какой огромный путь — от Гжатска до Гданьска, от подступов к Москве до берегов Гданьской бухты!

ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 6 апреля. (По телеграфу). Летчики-штурмовики лейтенант Митюков и младший лейтенант Иванковский вылетели на разведку. Вскоре они встретили два «Фокке-Вульфа-190». Фашисты перешли в атаку, но меткий прицельный огонь воздушных стрелков Шустрова и Новожилова заставил их отвалить в сторону и скрыться.

На морском берегу, среди камней, нагроможденных, словно после землетрясения, сидели двое, грели чай в котелке, тихо разговаривали.

Мы сидели поодаль.

— Поди, Сухона теперь разлилась, половодье у нас, — сказал, задумчиво глядя на бледный огонь костра, обветренный плечистый ефрейтор.

— Что ты, Иван Владимирович, рано... — заметил другой ефрейтор, подкладывая щепочки в огонь.

С утра моросил дождь. В дымке тумана утонули границы нового аэродрома, построенного в течение нескольких дней в центре густого соснового бора. В тумане исчезли и быстрокрылые «Лавочкины», искусно замаскированные в капонирах.

Погода была нелетной, и истребители, собравшиеся в землянке, были такими же хмурыми, как и этот совсем не весенний, дождливый день. На фронте стояли горячие дни — с каждым часом все сильнее и ожесточеннее разгоралась битва за Одер, наземные части нуждались в непрерывном прикрытии и помощи истребительной и штурмовой авиации, а тут, как на зло. отвратительная погода, не позволяющая летчикам даже подняться в воздух.

Все дальше за Одер, в глубь Германии, уходят войска 1-го Украинского фронта.

Эти места знакомы нашим предкам: по многим путям-дорогам за Одером проходили когда-то русские солдаты.

Неподалеку от города Бунцлау у дороги, ведущей из Силезии в Саксонию, стоит небольшой обелиск.

Здесь, под могильным холмиком, похоронено сердце великого русского фельдмаршала Михаила Илларионовича Кутузова.

В Бреслау продолжаются упорные бои с окруженным немецким гарнизоном. Противник использовал все средства, чтобы укрепить город. В нем построены завалы и баррикады на всех улицах и перекрестках. К обороне приспособлены все каменные дома, старинные кирки и замки. Стены многих домов усилены бревнами, землей, железными балками, подвалы укреплены стойками. Кое-где подвалы соединены между собой ходами сообщения, что дает возможность немцам скрытно маневрировать живой силой и огневыми средствами.

Мы побывали в Братиславе через несколько часов после взятия этого города. Многое здесь близко сердцу русского человека: в Братиславе есть русские библиотеки, самые красивые улицы здесь названы именами Достоевского и Толстого. В каждом братиславском доме не только взрослые, но и дети знают и любят наши старинные русские песни. Почти в каждом доме, куда нам доводилось заходить, жители по-праздничному встречали своих освободителей: пекли пироги, жарили мясо, доставали драгоценные бутылки старого, доброго вина, пролежавшего в земле все годы немецкой оккупации.

15 мая этого года исполняется 100 лет со дня рождения великого русского ученого И. И. Мечникова.

Ученые — медики, биологи, патологи — всего мира будут отмечать этот знаменательный день, ибо Мечников, как указал К. А. Тимирязев, принадлежал «к тем русским людям, которые в области мысли стяжали русскому имени прочную славу и за пределами отечества».

Чем особенно прославился Мечников?

На собраниях и в личных беседах с коммунистами парторг полка капитан Чистилин всегда ставил в пример лейтенанта Пашковского. Пашковский по-настоящему занимается политическим самообразованием, — говорил в этих случаях парторг. — Он изучает историю партии, работает над первоисточниками. Если бы все так...

Вечером после поездки вдоль границы все собрались у начальника заставы. В маленькой комнате сидели начальник, его жена, два приезжих офицера и я. Жена начальника напекла оладий по крайней мере человек на тридцать. В кувшине на столе стояло легкое молдавское вино, так называемый «Зайбер». Начальник радушно угощал гостей.

Авраам Ермилович Кожаев — наш старый знакомый. Мы встречались с ним под Витебском, незадолго до летнего наступления, на берегу Немана и при выходе полка на государственную границу. Теперь фронтовые дороги свели нас на прусской земле, в четырёх километрах от залива Фриш Гаф. Как и прежде, Кожаев находился у полкового знамени. Он пронёс его тысячи километров, не раз разворачивал перед строем в минуту торжества и в минуты опасности.

Прошлой весной Гайфула Нафиков прибыл в гвардейскую танковую часть и попал в батальон автоматчиков. Командир, увидев, что Нафиков смел, находчив и ловок, включил его в десантную роту. На броне танка, с автоматом, в руках, освобождал Нафиков от немцев Советскую Белоруссию, дрался под Бобруйском, Минском и Слонимом.

Есть в Москве места, которые, находясь вблизи людных улиц и площадей, сохраняют удивительную тишину. Таков и Шубинский переулок, отделенный лишь десятком домов от Арбата и Смоленской площади. Дом старинной постройки стоит у самого поворота. На широком, светлом дворе играют дети. Едва услышав номер квартиры, они спрашивают:

— Вам к Вересаеву? Он сейчас дома. Вот — в угловой подъезд...

Мы поднимаемся на четвертый этаж. Дверь открывает Мария Гермогеновна Вересаева, жена писателя. Тотчас выходит и он сам, в удобном домашнем костюме, мягких фетровых валенках и кавказской тюбетейке.

— Прошу в мою рабочую комнату.

Есть нечто отвратительное в агонии Германии: старая ведьма, кончаясь, кокетливо показывает свои телеса и охорашивается. Германское информационное бюро передает: «За истекшие недели ничего сенсационного не произошло. Германское командование является хозяином положения». Каково немцам это слушать? Они-то знают, что ежедневно Гитлер теряет не менее десятка городов? Ничего сенсационного не произошло? Да, если не считать сенсацией агонию Германии. Ничего существенного не произошло, если не считать существенным потерю Германией Рура, Саарского бассейна, венгерской нефти, Словакии, Франкфурта, Маннгейма и многого иного. Да и вообще ничего не произошло, кроме таких пустяков, как прорыв Красной Армии к Вене, стремительное продвижение англичан к Бремену и американцев к Эрфурту. Жалкие лгунишки, они выдают предсмертную икоту за бравурный марш!

Около 1 000 искусствоведов страны, в том числе много академиков, профессоров, работают в дни войны над трудами по истории русского искусства, над проблемами театра, музыки, фольклора. Комитет по делам искусств при Совнаркоме СССР утвердил сводный план научно-исследовательских работ 39 крупнейших институтов, музеев, творческих союзов и обществ, художественных учебных заведений, консерваторий. В него вошло до 400 трудов объёмом в 5.000 печатных листов. Здесь — исторические труды, исследования, сборники, монографии, учебники, хрестоматии.

По решению Совнаркома РСФСР во всех областях и автономных республиках РСФСР при отделах социального обеспечения организуются специальные дома отдыха для инвалидов Отечественной войны. Такие дома отдыха, уже открыты и функционируют в Ленинградской, Архангельской, Ивановской, Саратовской, Ульяновской, Новосибирской, Курской, Смоленской областях, в Чувашской, Башкирской, Дагестанской АССР и др. Все они расположены в живописной местности, в хороших природных условиях. Каждый дом отдыха имеет свое подсобное хозяйство, что дает возможность обеспечить отдыхающих хорошим питанием.