Курильские острова лежали в стороне от большой океанской дороги, которую проложили в XVIII столетии предприимчивые русские люди от берегов Камчатки к берегам Северной Америки.

Несколько часов, и фрегат приблизился к берегам острова Итуруп. Остров, казавшийся с мори пустынным, диким клочком каменистой земли, освоен уже нашими людьми. Несколько дней тому назад я провожал в Отомари группу десантников, отправившихся на этот остров. Майор Панасекин высадился благополучно на Итурупе, разоружил четырнадцать тысяч японских солдат и офицеров, взяв в плен генерала, очень удрученного тем, что его пленил майор, и расположился со своими бойцами гарнизоном на этом с виду безлюдном острове.

Снова накрыл нас туман. Фрегат лег на новый курс, направившись к северу от Итурупа, к соседнему острову. Здесь нам предстояло высадиться, осмотреть бухту, выяснить возможности подхода транспортов для переброски на остров воинских частей.

В шестнадцать часов — менее чем через сутки после выхода из Отомари — мы подошли к острову Уруп, одному из самых крупных островов Курильской гряды. Фрегат, сбавив ход, медленно вошел в бухту. Впереди нас возвышалась голая крутая сопка. Четыре скалы стерегли вход в широкую бухту. У подножья сопки на берегу виднелось несколько домиков.

Мы пошли на катере к берегу. У причала нас встретил манор Савичев, командир десантной группы, высадившейся на острове несколько дней назад. Десант занял остров без сопротивления со стороны противника, разоружив бригаду японцев во главе с генералом Нихо. Пленив пять тысяч шестьсот человек, десант овладел богатыми складами с вооружением и продовольствием. На аэродроме десантники захватили двухмоторный самолет и много бочек с бензином. В числе трофеев, взятых нашими бойцами на Трупе, — шестнадцать танков, двадцать семь грузовиков и восемнадцать самоходных барж.

Я пробыл несколько часов у бойцов майора Савичева, первого коменданта советского острова Уруп. Воины Красной Армии говорят о себе:

— Мы уже обжились на новом месте, курильцами стали.

Саратовцы, рязанцы, москвичи, ленинградцы пришли на Курильские острова, на берега Тихого океана с сознанием высокой ответственности, возложенной на них родиной.

— Далеко нас послала родина, — говорит майор Савичев, — на самый край нашей земли. Суровые здесь места — скалы, сопки, туманы да дожди. Но русский человек и здесь чувствует себя, как дома. Поглядите, как устроились бойцы.

Мы осмотрели домики, в которых разместился гарнизон острова. Бойцы тщательно очистили их от мусора, оставленного японцами. Повсюду на свой вкус убрали помещение, установили печи, кое-где запестрели уже лозунги. Походная кухня обосновалась уже под навесом из свежевыструганных досок.

— С материка запаслись, — говорят повар, показывая только что открытую бочку квашеной капусты.

Над домиком, в котором разместился штаб, развевается красный флаг. Мы не сводим с него глаз, возвращаясь на катере к фрегату. Маленькое алое пятнышко среди черных отшлифованных океаном скал, точно пламя, рвется кверху, расстилается но ветру. Никогда флаг нашего отечества не вызывал в нас такой взволнованности, как в этот день на краю нашей земли, на курильском острове Урупе..

В полночь наш фрегат снялся с якоря и вышел к острову Вимувиру-То, расположенному к северу от Урупа. Переход по океану занял шесть часов. На рассвете открылись высокие скалистые берега Вимувиру-То. Сильный ветер раскачал океан. Зыбь подхватила наш катер, как спичку, и мы с трудом добрались до берега. Офицеры и пехотинцы, следовавшие с нами для определения возможного места высадки воинских частей на острове, были огорчены: трижды пытались мы пристать на катере к скалам, но прибой лишал нас возможности высадиться. Наконец, рулевой улучил удобный момент и направил катер в узкую щель между двумя скалами.

На восточном берегу острова, взобравшись на высокую, покрытую карликовыми березками сопку, мы обнаружили несколько покинутых японцами дзотов, остатки траншей, развалившихся бараков и блиндажей.

Капитан Николай Александрович. Николенко, которому предстояло поселиться на атом острове, по-хозяйски присматривался к каждому предмету, попадавшему в поле зрения.

— Отличная площадка для казармы, — отмечал он, измеряя небольшую полянку среди поросших зеленым мхом скал, — и ручей близко, и топлива предостаточно.

Мрачный, дикий пейзаж безлюдного, затерявшегося в океане острова воспринимался им без всякой скидки на романтику. Опытным глазом войскового инженера он изучал местность, определял практические возможности освоения ее бойцами.

Медленно отходил фрегат от берегов курильского острова, выполнив свою миссию, исследовав побережье для высадки воинских частей. Скрылся в тумане поселок с красным флагом над красноармейской казармой, расплылись, растаяли четкие контуры высокой сопки, и только белые пятна снега на ее вершине долго видны были с мостика. Потом и они исчезли и на все четыре стороны света осталось только морс. Фрегат «Четверка» лег на обратный курс. Мы шли на юго-запад. Позади нас над Курильской грядой занималась заря. Бойцы на Курильских островах увидят солнце первыми из советских людей. Оно взойдет над ними раньше, чем над любым из живущих на нашем материке. На далеком океанском рубеже встали сыны нашей родины и сказали материку:

— Будем зорко нести нашу службу.